Описание книги:
"Чапаев и пустота" - данное действительно та пресловутая "Шинель", из тот или другой вышли все последующие любви Пелевина. Ради человека, тот или другой, будто я, разбирал и "ДДП(НН)", и "Священную книгу оборотня", и "Ампир V", однако не разбирал "Чапаева", эволюция более поздних текстов становится кристально безоблачна, будто в смысле конкретных персонажей, событий и артефактов от капитана Лебядкина до Вавилона, настолько в смысле манеры и расположения. То, как в "Чапаеве" Пелевин выписывает, если позволите этакую аналогию, крупными, яркими мазками, кое-где, но, сваливаясь в мазню (однако талантливую!), в должно любвях лишь кристаллизуется, приобретает фотографичность, дерзость, глубину и блеск. И в данном смысле мне замерзли понятны люды, говорившие, как, "ДДП(НН)" и последующее - самоповторы и топтание на участке. Немедленно мне тяжело договориться с этакий баста зрения, однако понять её я смог. Доведись мне разбирать Пелевина в хронологическом порядке, вполне может быть иметься, как я бы немедленно полагал также.
Сюжет - по плечу современному читателю. Герой, Петр Пустота, поперемено действует в условном круге гражданской войны и в постсоветском дурдоме. Раздвоение лица - популярный литературный прием, необычно в фантастике. Кроме основного сюжета, грызть вставки вздора-яви болезненных на сеансах психотерапии и краткое сошедствие героя в загробный круг. В баста любви раздвоение заканчивается, установки сливаются и освободившийся Петр на броневике преподавателя воздуха, Чапаева, выбывает во Духовную Монголию к пескам, водопадам и обожаемой Анне. Хеппи энд. Любовь является проповедью дзен-буддизма. Пелевин использует дзен не будто литературный прием, он является его адептом и пропагандистом. По аллюру любви, показана относительность и призрачность мира, описаны старания героев добиться просветления, испытать пустоту, шуньяту. Мнение шуньяты, центральное в дзен-буддизме, определило семью главного героя и название книги. Помимо дзена, в любви задеты идеи субьективного идеализма и экзистенциализма. Шелковиц нету противоречий, различия не полярны.
Виктор Олегович Пелевин, будто писатель очутился гораздо сильнее, чем мне выглядело до "Чапаева и пустоты". И процесс не в литературном профессии, с данной баста зрения его более поздние вещи гораздо компетентнее "Чапаева". Задевало в книге, как, прочитав данный любовь, мне пришлось перевести Пелевина в своей внутренней табели о писательских рангах из положения постмодернистского жизнеписателя современной России с буддистско-наркотическим установкой в разряд писателей, полноценной предметом каждых, даже самых сюрреалистических текстов тот или другой являются, будто бы пошло данное не звучало, совместно-, а вернее, внутри-человеческие ценности: душа, совесть, любовь, участок человека в действительности и действительность действительности ради человека. Данное позволяет взглянуть на все творчество Пелевина обширнее и полнее, и увидеть многое, как имелось мне недоступно до прочтения "Чапаева и пустоты". Сомнительно, как любовь "Чапаев и Пустота" выдержит испытание временем. Желая подсунуть ради исследования в школы его может быть. Вообще же, книжка будто книжка, кто-нибудь как нравится. Задевало вкуса. Вот замахнулся я прочитать снова "Generation П" и засох на первой главе. Вероятно, данное моя последняя встреча с Пелевиным.